Semenoff - Вжиться и выжить[СИ]
— Ирука–сан, дайте мне бумагу.
Фыркнув, выдал три листа. Два для контракта и один, чтобы, если помарку сделает, не просил еще. А я так надеялся, что Хатаке не додумается озвучить просьбу.
— Еще один лист, — требовательно, — Ирука–сан.
— Да пошел ты… — прошипел я по–русски и, всучив ему листок, на котором набросал силуэт дерева, повернулся и ушел. Остальные листы были исписаны докладами, так что мне пришлось попрощаться с одним из рисунков.
Заметив, что Цунами понесла на улицу белье, я, стараясь не палиться, положил прищепки на место.
— Ирука!
От неожиданного окрика я чуть не выронил отчеты.
— А зачем тебе прищепки?
Сделав страшные глаза, приложил палец к губам.
— Тсс.
Запечатав бумаги я пояснил, что взял прищепки без просу, а отдавать их демонстративно было не удобно. Сказав это, я вспомнил, как хотел обчистить кабинет ныне покойного Гато, и тогда мне помешало только отсутствие времени, сил и свитков. Но не совесть, она в последнее время у меня все чаще впадала в анабиоз… Хотя она и раньше особой бодростью не отличалась.
— Мда, и неудобно мне тогда не было…
— Что? — переспросил Узумаки, рассматривая мои рисунки.
— Да, ничего, — отмахнулся, — просто мысли вслух.
Хатаке вернулся довольно быстро, но, как оказалось, только для того, чтобы взять кисточку и чернила.
Стоило только Хатаке появиться, как я, в присутствии детей, поинтересовался, зачем он взял на себя обязательства, которые, вполне возможно, мы не сможем выполнить.
— В каком это смысле? — удивился Собакин, будто впервые слышит.
— А в таком, — скрестил я руки на груди, — что обещав защищать этих людей, мы вынуждены будем нарушить свое слово. Если за нами увяжутся шиноби из Кири или Кумо, то придется бежать, наплевав на контракт.
— Я командир, и я имею право взять попутную миссию, — отчеканил Хатаке.
— А вы будете выполнять новый контракт и получите дополнительно свою долю вознаграждения за миссию С-ранга.
— Ну, спасибо! Я от такой щедрости прям тут упаду в обморок! За копейки от C-ранга миссии тащиться в два–три раза дольше, да еще и не спать ночами, ежеминутно ожидая в нападения! Класс! Да я на миссиях D-ранга больше заработал бы, чем на сопровождении этих клоунов. А ведь к ним наверняка еще кто–нибудь прилипнет. И будет целый долбанный караван! Зуб даю, что все это из–за желания Собакина выслужиться перед родней феодальчика!
Через день наступал какой–то исключительно местный праздник, к нему и приурочили «Коронацию» Тадзуны. Как позже выяснилось, это празднование было в честь духа–монаха, мстителя, который после своей гибели от рук прихвостней Гато ожил в виде призрака. И который бегал по Буревестнику, с гиканьем гоняя бандитов! Хорошо, что никто не видел, как я беззвучно ржал за углом, подслушивая, как Инари с Наруто рассказывают Сакуре и Саске местные городские легенды.
В назначенный день все двинулись на холм, только Какаши остался сторожить ирьенина вместе со своими собачками.
Я с трудом узнал это место. Прибрали и починили все что можно, даже скорее вылизали. Если бы я не знал, подумал бы, что храм отстроили с нуля. Теперь за деревьями был виден коридор из красных арок с рисунком из синих завитков, несколько площадок с каменными фонариками, фонтаном, статуями и прочими уличными украшениями, Там, где раньше были заросли шиповника, теперь был небольшой рынок с круглой клумбой в центре. Разросшийся куст подрезали и подвязали. Даже то подкопченное дерево теперь смотрелось внушительно, а не жалко, как раньше.
До начала «представления» Наруто провел меня по всему храмовому комплексу, он знал тут каждую черепицу и каждую дощечку, потому что и тут Тадзуна использовал его клонов. Ярко–красный, кипельно–белый, угольно–черный и сапфирово–синий — именно эти цвета были везде. Местами запах благовоний перебивал запах краски и лака, но, вроде бы, никто не вляпался.
Около двух все собрались у лестницы, ведущей в храм, и какой–то монах в темном одеянии заунывно провыл молитву и сказал, что с сегодняшнего дня Защитник Света встанет в один ряд с хранителями храма Моря и всего острова. Толпа одобрительно зашумела, а затем кто–то решил поделиться своей историей о встрече с Защитником. А до меня наконец дошло, что это имя мертвого монаха.
Когда местные стали перечислять «подвиги» Защитника света, я разрывался между желанием заржать и изобразить фейспалм. Как это часто бывает, люди приукрасили действительность и мстительный дух превратился во что–то похожее на призрачного гонщика, только без косухи и мотоцикла. Черт меня дернул изобразить череп, объятый синим пламенем!
— Боги, дайте этим людям ума! — прошептал я беззвучно, когда все поперлись совершать ритуальное шествие от новой бадьи с водой до лотка с оберегами, мне пришлось тащиться со всеми остальными.
Так в моих руках оказалась деревяшка с выжженным на ней иероглифами «Море» и «Счастье», а сам я стал беднее на три гроша.
Покачав головой, я подумал, что это больше похоже на шутку, чем на оберег.
— «Море счастья», какой дурак это выдумал?! — шепотом пожаловался, показав его Виктору. Тот посмеялся и сказал, что именные обереги приносят больше удачи. Я толь глаза закатил.
— Обычный оберег + 10 к удаче. Легендарный предмет: Амулет «Море счастья», нельзя передать другому игроку, + 50 к удаче! Стоимость: Ценно только для владельца.
После того как люди наконец замолкли, на ступеньки вышел Тадзуна. Что он говорил, я даже не слушал, потому что эту речь он долго и нудно репетировал дома. Я бы мог быть суфлером, потому что когда мостостроитель запинался, меня прямо надирало подсказать слова.
Мне было так скучно, что я начал страдать фигней.
— …он защищал нас при жизни и не оставил нас после смерти! — вещал Тадзуна
— Он супер–мен–зомби? — почти беззвучно шевелил я губами, — Он призрачный гонщик? Лови некроманта!
— Кончай дурью страдать. — отдернул меня Вик, нахмурившись, — прояви уважение.
— … Тэмотсу Хикэру, был человеком благородным… — тем временем вещал уже какой–то полный тип в темном кимоно.
Мне стало стыдно, я сконфужено прошептал:
— Извини. Покойся с миром, Тэмотсу Хикэру.
До моих ушей долетел едва различимый шепот. Сначала я подумал, что мне показалось, но он повторился, и я сумел разобрать слова:
— Спасибо, живой дух.
«Живой дух» — набатом звучали эти слова в голове, сердце будто сжала ледяная рука. Оцепенев от страха, я еще долго не мог прийти в себя. Только когда Виктор стал меня тормошить, я смог сойти с места.
На мое счастье дети разбрелись к стендам с разной ерундой еще раньше и я смог шепотом рассказать Вику о том, что случилось. Он внимательно меня выслушал и сказал:
— «Живой дух, спасибо и удачи»? Не знаю, что это было, но кроме нас этот голос больше никто не слышал. Успокойся. Мы бы узнали.
— Все равно мне не по себе, — смыкая нагрудные карманы, прошептал я.
— Если сам не разболтаешь, никто не узнает, кто ты.
Из храма я ушел, как только подвернулась возможность, просто подменив себя клоном.
Правда потом пришлось прятаться, чтобы Наруто не заметил дубля и чтобы не обиделся.
Дела с мостом у Тадзуны шли туго, он сам об этом рассказывал. Очень–очень часто рассказывал. Настолько часто, что на тренировке с Виктором я обронил:
— Тадзуна чуть ли волосы на себе не рвет, так что мост или развалится или его достроят, когда мы свалим.
К моему удивлению, Виктор урезал время на тренировку и вместе со мной пошел на берег. По дороге к нам из любопытства привязались Хаку и Седьмые. Они тут рядом тренировались из–за клонов Наруто, да и просто чтобы за строителями приглядывать. Пока что на мост можно было попасть только со стороны Волн.
Наш архитектор сначала было принялся снисходительно объяснять «такому сильному шиноби» в чем проблема с мостом так просто, чтобы даже самый тупой понял. Виктор послушал несколько минут, покивал, явно теряя терпение. Детям это вскоре надоело и они вернулись к тренировке, а вот Виктор продержался гораздо дольше.
Потом он попросил расчеты. Тут Тадзуна было напрягся и начал всячески намекать на то, что, вообще–то, эти чертежи делал серьезный мастер — он сам. И что дилетанты там ничего не поймут и не увидят.
— Тадзуна–сан, я настойчиво прошу вас показать мне наконец долбанные чертежи вашего моста, — изобразил оскал–улыбку Виктор. Даже через маску из бинтов выглядело устрашающе.
Старик сдался и опасливо подвинул чертеж, Забуза минут десять что–то смотрел, высчитывал, черкал на отобранном у Тадзуны планшете, а потом, вытащил листок, порвал его на 4 квадратика и приложив их к чертежу нарисовал поверх что–то, наверное, указал как правильно.
